Книга Темный гений Уолл-стрит. Непонятная жизнь Джея Гулда, короля баронов-разбойников - Edward J. Renehan Jr

Фиск городскому коронеру в продиктованных посмертных показаниях. "Как только я увидел его, я заметил, что у него что-то в руке".24 Фиск был на полпути к лестнице для дам, когда первый выстрел прошил ему живот, отправив его кувырком вниз. Поднимаясь, Фиск получил вторую пулю в левую руку, и в этот момент Стоукс, все еще находившийся на вершине лестницы, отвернулся от своей жертвы. Пересекая вестибюль второго этажа, Стоукс бросил свой пистолет - четырехкамерный "Кольт" - под диван, а затем спустился по главной лестнице Grand Central в вестибюль первого этажа, где объявил, что в кого-то стреляли. "Да, - крикнул бегущий за ним посыльный, который все это видел, - и это сделали вы!"25 Стоукс, бормоча себе под нос, сидел и ждал, пока тот же мальчик бежал за полицией с соседней станции на Мерсер-стрит.

Поначалу Фиск выглядел вполне здоровым. Опираясь на руку врача-резидента отеля, он смог подняться по лестнице и пройти по короткому коридору в отдельную комнату. Там доктор, Томас Х. Триплер, уложил его на кушетку. Не обращая внимания на относительно небольшую рану на руке Фиска, Триплер разрезал рубашку финансиста, чтобы осмотреть повреждения на его кишечнике. Зонд врача проник на глубину четырех дюймов, не касаясь металла. Слизняк, зарытый глубоко в кишечнике Фиска, найти не удалось. Кровь Фиска была черной. Узнав, что его рана смертельна, Фиск попросил позвать адвокатов Томаса Ширмана и Дэвида Дадли Филда, чтобы он мог продиктовать свою волю. Он также попросил вызвать из Бостона свою жену Люси.26 Капитан нью-йоркской полиции Томас Бирнс позже вспоминал, что когда он проводил Стоукса в комнату, Фиск "лежал так, как будто у него ничего не болело". Стоукс же "сохранял строгое достоинство, его лицо было совершенно неподвижным и выражало лишь сильную страсть, которую он старался подавить". Когда Бирнс попросил Фиска опознать нападавшего, Фиск кивнул и ответил: "Да, это тот человек, который стрелял в меня. Это Нед Стоукс".27

Фиск умирал медленно. Обвиняемый Твид, находившийся на свободе под залог в 1 миллион долларов, внесенный Гулдом, пришел и присоединился к Шеарману и Филду в смертельной схватке, как и Гулд. Поначалу сдержанный, обычно неразборчивый Гулд в конце концов сломался от напряжения. "Все, - заметил один из наблюдателей, - были внезапно поражены, увидев, как Гулд склонил голову на руки и безудержно плачет глубокими, слышными рыданиями".28 В какой-то момент к Гулду подошел посыльный из Эри и зашептал ему на ухо, после чего Гулд нажал на кнопку Бирнса и предложил принять меры предосторожности для усиления охраны в Томбсе, городской тюрьме, куда был доставлен Стоукс. Ходили слухи, что Девятый Нью-Йоркский планировал выступить в поход, захватить Стоукса и подвесить его на крыше замка Эри. В качестве меры предосторожности суперинтендант нью-йоркской полиции Джон Келсо расставил по тюрьме 250 мундиров.

К 6:20 утра 7 января, когда Люси приехала из Бостона, Фиск находился в коматозном состоянии от морфия. Он умер в 10:45 утра. Через несколько минут после этого, по словам репортера New York Sun, в дверях салона появилась бедно одетая женщина с маленьким ребенком. Она настояла на том, чтобы отдать дань уважения, объяснив, что, хотя она никогда не встречалась с ним, Фиск в течение шести месяцев не давал ей и ее детям умереть с голоду.29 Как отмечал в то время один из редакторов, в Нью-Йорке было много людей, которые либо получали, либо знали о многочисленных благотворительных жестах Фиска. "Они помнили, что когда-то он был бедным, работящим парнем, который добился успеха тяжелым, искренним трудом; что его шаги наверх, хотя и украшенные вульгарной, полуварварской демонстрацией, были отмечены сильными следами либеральности и щедрости духа, которые на время отодвинули в тень недостатки его натуры".30 Тем временем Мэнсфилд, находившаяся под охраной в доме, который купил для нее Фиск, давая комментарий прессе, характерно сосредоточилась на себе. "Я хочу, чтобы меня четко поняли, - сказала она, - что я никоим образом не связана с этим печальным делом. Мне нужно поддерживать свою собственную репутацию".31

В интервью в замке Эри через несколько часов после того, как Фиск испустил последний вздох, Гулд ясно выразил всю глубину своей скорби. "Я не могу в достаточной мере выразить, насколько сильно я страдаю из-за этой катастрофы. Мы проработали вместе пять или шесть лет, и за это время между нами не возникло ни малейшей неприятности. Он был добродушен в своих привычках и любим всеми, кто имел с ним дело". Что касается пристрастий Фиска к вину и женщинам, Гулд сказал: "После разрыва всех связей, существовавших между ним и миссис Мэнсфилд, он стал другим человеком. Он перестал придерживаться многих старых привычек, в которых его обвиняли, и во всех смыслах стал таким, каким его хотели видеть все, кто его любил. Его старые связи быстро разрушались, и если бы он прожил еще некоторое время, в его поведении произошла бы полная реформа, хотя я ни на секунду не утверждаю, что его проступки были столь чудовищны, как их обычно представляют".32

На следующий день, 8 января, тело полковника Джеймса Фиска в военной форме легло в Гранд-Опера. К моменту закрытия дверей в 14:00 20 000 жителей Нью-Йорка отдали дань уважения. Некоторое время спустя солдаты Девятого отряда проводили Фиска в первый путь домой, в Брэттлборо. "Насколько хватало глаз, вдоль 23-й улицы, - сообщала газета "Геральд", - тротуары были усеяны людьми, а жильцы домов вдоль улицы с многочисленными приглашенными друзьями... занимали окна".33 Только особняк Джози сидел закрытым. За катафалком следовала вереница карет. Джей и Элли Гулд сели в первую, вместе с Люси. На старом железнодорожном вокзале Нью-Хейвена (на углу Четвертой авеню и Двадцать шестой улицы, где вскоре будет построен первый Мэдисон-сквер-гарден) ополченцы Фиска поместили гроб в покрытую крепом машину, которую тянул покрытый крепом двигатель. Девять часов спустя, когда Фиск въехал в свой старый родной город, 5000 соседей вышли поприветствовать его в темноте ночи. Он пролежал в доме своего отца Ревера до полудня 9-го числа, после чего родственники отнесли его на кладбище Проспект-Хилл, то самое кладбище, за ограждение которого он полушутя заплатил несколько лет назад.

Семья Неда Стоукса наняла лучших адвокатов по уголовным делам, которых можно было купить за деньги. Первый суд над ним закончился тем, что присяжные оказались в подвешенном состоянии из-за обвинений в фальсификации. Второй завершился приговором по делу об убийстве первой степени и смертным приговором, но оба приговора были отменены после агрессивных действий адвокатов Стоукса. Третий суд присяжных признал Стоукса виновным в непредумышленном убийстве, за что он отсидел четыре года